как хорошо иметь знакомства, верно? — Теа решила снова напомнить о своих «пробивных» способностях.
— У меня тут знакомых нет, — улыбнулась Ирена и посмотрела на деревья за изгородью, которые уже начали одеваться нежно-зеленой листвой. Утро было такое хорошее, и у Ирены не было никакой охоты добавлять, что она и не сможет завести тут знакомства. Она знала, что ее спутница сразу бросится в атаку и найдет десяток причин — почему в нашей действительности не обойтись без знакомств ни сейчас, ни в дальнейшем.
Ирена давно уже чувствовала в Теа что-то неприятное, но не могла уяснить себе, что именно. А сейчас, прекрасным весенним утром, стоя рядом с подругой среди цветочных грядок, она неожиданно поняла: это что-то — манера Теа разговаривать. Слова, слова, словечки, сплетаясь в каком-то бурном агрессивном потоке, энергично давили на собеседника, причем в большинстве случаев ему еще и отрезали путь к отступлению коротенькие, требовавшие подтверждения вопросы: «Верно? Не правда ли? Ведь так?» Оставалось только две возможности: либо вступить в спор, либо согласиться, иной раз даже против желания, лишь бы не спорить о всякой ерунде.
— Ты тоже заведешь тут знакомства, да еще какие!
— Посмотрим, — ответила Ирена, уверенная, что находится здесь в первый и последний раз. Красивые цветы можно покупать и там, где покупают их все остальные люди.
А в это время ее подстерегал случай, дожидаясь своей минуты. Случаю было угодно, чтобы и у Ирены Урмет оказалась знакомая в экспериментальном хозяйстве института. Это была женщина, которую научный сотрудник вызвал из группы работниц, пропалывавших грядки гвоздики.
Она проворно подошла поближе. Высокая и довольно нескладная в своих зеленых, запачканных землей тренировочных штанах и поношенной куртке, в пестрой косынке, завязанной узлом на затылке. Вдруг она замедлила шаг, но поздно — уже ничего нельзя было изменить.
— Айта!
— Ирена!
Спотыкаясь на высоких каблуках, Ирена поспешила ей навстречу.
— Ой, у меня руки в земле.
— Что ты тут делаешь? — Ирена схватила руку работницы своими худыми пальцами и испытующе посмотрела на нее в упор.
— Работаю, получаю зарплату, как и все мы. А ты пришла выбрать ирисы? Вы ведь живете теперь в Нымме, я знаю.
Айта нежно, но уверенно высвободила свою огрубевшую руку.
— Да, мы живем теперь в Нымме. Теа, познакомься. Айта Плоом. Теа Раус.
Они кивнули друг другу.
В это время мужчина у грядки с ирисами начал проявлять признаки беспокойства, и Айта направилась к нему получить задание.
Ирена больше не думала об ирисах. Волнующие вопросы перемешались с чувством глубокой неловкости. Ужасно неприятно было стоять в блестящих туфельках у края грядки, в то время как подруга выкапывала редостные цветы, без которых Ирена Урмет, утонченная дамочка, никак не могла обойтись. Левый кед у Айты был порван на мизинце, и вид этой дырочки с растрепаными краями прямо-таки терзал душу Ирены. Как это могло случиться, что Айта работает здесь? В чем дело? Блестящая саперная лопатка споро двигалась в ее руках.
Теа пошла за шофером, чтобы тот принес ящик.
Мужчина в кепке, надетой задом наперед, удалился в сторону главного здания.
— Скажи скорей, что все это значит, Айта?
Айта положила выкопанные клубни на край грядки.
— Вот красивые цветы, и цветут они сравнительно долго. Ты знаешь, как их сажать?
— Ах, что ты...
— Главное — не очень глубоко, клубни могут даже чуточку виднеться.
— Скажи мне, почему ты здесь?
— Где-то должен человек работать. Места учительницы мне не дают.
— Почему? Почему, Айта? Расскажи!
— Только при одном условии.
— Ну?
— Видишь ли, я знаю твой характер и уверена, что ты захочешь сразу же мне помочь.
— Естественно.
— Ты не можешь ничего сделать, даже не пытайся. Я, отпрыск сомнительных родителей, нарушила, осмелилась нарушить требования учебной программы, понимаешь? Выгнали — и все.
— Почему же ты за все это время ни разу меня не разыскала?
— Сама не знаю, почему. И, наверное, я могу задать тебе такой же вопрос.
— Ты — мне? Нет. Ты не можешь. Ты, конечно, не можешь.
Айта выпятила полные слегка потрескавшиеся губы, и в ее серых глазах запрыгали веселые чертики. Она в этот момент видела в Ирене, будущей матери, все ту же прежнюю подружку и в своем спокойствии и трезвой рассудительности чувствовала себя на голову выше ее.
— Может, ты объяснишь, почему?
— Помнишь, как мы расстались? Я потащила тебя разыскивать Вамбо, и когда мне сообщили... Одним словом, я долго переживала это известие. Вскоре в семье одного нашего знакомого случилось ужасное несчастье. Потом — переезд. Порой я, конечно, вспоминала тебя. Несколько раз собиралась позвонить тебе в школу, но все время что-то мешало. И это «что-то» — одна чертовски сложная мысль. Не обижайся, но у меня было чувство, что ты сама стараешься держаться подальше. Можешь ответить, можешь и не отвечать. Мне почему-то казалось, что ты с Вамбо... Ну, что после нашего визита Вамбо увиделся с тобой и... вы стали сторониться нашего дома.
— Вамбо действительно был у меня, и об этом у нас тоже шел разговор.
— Ну, видишь, я была права. Я не зря так считала. Но, конечно, не следовало ждать сложа руки. Весь вопросе в Эйно, я знаю. Ах, почему все так сложно? Знаешь, Эйно совсем не плохой человек, хотя он в тот раз Вамбо... В душе он очень добрый, я знаю.
— Есть у вас с собой что-нибудь, куда их положить?
— Ох, ты говоришь об этих проклятых цветах. Мне просто стыдно, что я позволила Теа Раус притащить меня сюда. Будто я какая-нибудь буржуазная дама и мне непременно все это нужно. Если бы еще я действительно сходила с ума из-за цветов! Айта, я хочу с тобой поговорить. И с Вамбо тоже. Ты с ним часто видишься?
— Я ничего о нем не знаю. Он у меня не бывает.
— Ах так?
— Я ему дала понять, чтобы он не приходил.
— Почему?
Айта считала выкопанные клубни, усмехаясь так горько, что у Ирены выступили на глазах слезы. Заметив это, Айта бросила лопатку на траву и подошла к своей чувствительной подруге.
—
