полюбит его еще сильнее, несмотря на старость. Довольный самим собой, он пригладил бороду, улыбнулся, крякнул от удовольствия.
После трапезы басмачи воздали благодарность аллаху словами: «Аллах-акбар».
И молитвенно провели ладонями по лоснящимся от жира лицам.
К вечеру, вскочив на коней, они ускакали на ночлег, оставив на песке обглоданные бараньи кости.
* * *
Мы собрались у командира дивизиона. Вытащив из маленького кармашка брюк часы, он покачал головой и твердо сказал:
— Товарищи, нам пора идти на совещание.
Вошли в зал, где уже сидели сотрудники окружного ОГПУ. Поздоровавшись с ними, мы заняли свободные места. Долго ждать не пришлось.
Начальник окружного ОГПУ обвел всех взглядом, как бы проверяя, все ли командиры явились. Он был выше всех на целую голову. Атлетического сложения, смуглый, с крупной, крепко посаженной головой. Густые изогнутые брови, темно-карие открытые глаза. Крупный, энергично выдвинутый подбородок, придавал его лицу строгость и решительность. «У этого человека голова холодная, а сердце горячее», — подумал я, вспомнив слова Дзержинского.
Говорить он начал обстоятельно, твердым, звенящим голосом:
— Товарищи, народ нашей необъятной страны под руководством большевистской партии борется за выполнение пятилетки в четыре года. Рабочий класс идет в авангарде этой борьбы. Империалистов бесят наши достижения, и они всеми силами стараются помешать строительству социализма в СССР, сорвать выполнение пятилетнего плана и коллективизацию. Вредительство, диверсии, бандитизм — вот их излюбленное оружие. Фактом может послужить нападение большой вооруженной банды басмачей на форт Шевченко. Басмачи большими группами действуют на возвышенности Устюрт, в Кара-Кумах, Кызыл-Кумах. Грабят и убивают преданных Советской власти людей. Вот еще один факт. На днях несколько групп басмачей приняли решение из мелких групп сколотить крупный басмаческий отряд и совершить внезапный налет на нефтяные промыслы Доссора. Ликвидация этой волчьей своры поручена Гурьевскому оперативному дивизиону ОГПУ в районе возвышенности Устюрт, в первую очередь в районе реки Эмба и Доссоре.
Задача была ясна.
* * *
На следующий день поступили сведения о том, что геологической партией, работающей между Доссором и рекой Эмбой, замечена большая группа вооруженных бандитов на правом берегу Эмбы. А в полдень басмаческих разведчиков увидели на восточной окраине Доссора.
В тот же день наш взвод прибыл в Доссор.
Районные партийно-советские организации, рабочие нефтяных промыслов уже создали самооборону. Жители в районном центре находились в тревожном состоянии. Их пугало появление басмачей вблизи райцентра. Они очень обрадовались нашему приходу.
— С неба свалились? Откуда бог послал вас? — смеялись и шутили они.
— Что вытворяют бандиты — и богу не нравится. Вот он и попросил нас усмирить их, — отвечали на шутки трудящихся бойцы.
Взвод Митракова, проделав форсированный стокилометровый поход на конях, прибыл к вечеру следующего дня. Этот взвод оставили для охраны райцентра Доссора.
Взяв с собой проводника, хорошо знающего местность, я со своим взводом на двух машинах выехал в район, где был замечен крупный отряд басмачей. Но здесь мы их не обнаружили. Подъехали к реке Эмбе — мутной и грязной. Она уносила к морю целые острова прошлогодней травы и кустарника.
Берег с нашей стороны, крутой и песчаный, размывался и обваливался прямо на глазах. Переправы не было. Ниже по течению, километрах в пяти, нашли удобное место для переправы. Обмотав моторную часть машины брезентом и кошмой, на быстрой скорости проскочили На противоположный берег. Шофер от радости был на седьмом небе.
— Вот я знаю теперь, как переправить машину через реку!
На левом берегу обнаружили следы стоянки: на песке валялись обглоданные кости, вся местность вскопычена. Следы уходили по направлению «Барса Кельмес».
— Товарищ проводник! Скажите, почему эта местность называется «Барса Кельмес»? — спросил командир дивизиона.
Проводник начал рассказывать:
— По древнему преданию два джигита поспорили меж собой. Один из них похвалился, что эту местность пройдет пешком от края до края. Другой доказывал, что это невозможно: безводные и бескрайние пустыни, где нет ни колодцев, ни рек, похоронят любого смельчака. Поспорили на таких условиях: «Возьмешь воды, продуктов, сколько у тебя сил хватит донести. Пойдешь туда, и если живым вернешься, я тебе дам верблюда, лошадь и двух баранов. Кроме этого, будешь называться батыром», — таков был уговор.
Самоуверенный молодой и сильный джигит согласился в присутствии целого рода и отправился в путь от реки Эмбы в сторону Аральского моря.
Шел сутки, вторые, десятые, а конца не было видно, У него закончились вода и продукты. Но он так и не вышел к морю и не вернулся в родной аул. Поэтому так и называется эта местность: «Барса Кельмес» — «Пойдешь — не вернешься…» — закончил свой рассказ проводник.
Следы басмачей уходили на восток. Мы возобновили преследование. Проехали еще 150 километров, но они ушли еще дальше, к Аральскому морю. Видимо, пошли на соединение с другими группами, действующими на возвышенности Устюрт.
Басмачи были осведомлены о прибытии воинской части в Гурьев и Доссор, поэтому не решились напасть на нефтяные промыслы и районный центр. Нашему дивизиону оставалось только одно — выехать в форт Шевченко и оттуда начать операцию по ликвидации басмачей.
В Доссоре бойцы побывали на нефтяных вышках, интересовались их работой. Бакинские инженеры, мастера, техники, приехавшие поделиться своим опытом и оказать помощь местным нефтяникам, с удовольствием объясняли и показывали нам способы добычи нефти.
Мы, командиры и бойцы, со своей стороны заверили нефтяников, что их покой и труд будет в полной безопасности, а басмачи как враги советского народа будут ликвидированы.
Попрощавшись с рабочими и служащими, мы вернулись в Гурьев.
В конце мая к пристани форт Шевченко причалил наш пароход. Наш дивизион разместился в здании районного ОГПУ.
Воспользовавшись свободным временем, мы с Клигманом пошли осматривать районный центр Мангышлак и его окрестности.
Город расположен на песчаном берегу Каспия. По некоторым улицам тяжело было ходить. Ноги утопали в сыпучем песке. Побродив порядочное время, мы подошли к памятнику Тараса Шевченко. Сели отдохнуть на каменную плиту постамента, стали рассматривать в бинокль морскую равнину. Море было спокойным. Временами налетавший слабый ветерок чуть-чуть рябил поверхность.
На далеком горизонте, на стыке воды и неба, море казалось совсем прозрачным. Множество разноцветных, искрящихся косых лучей солнца отражалось на его бескрайней поверхности, казавшейся с берега огромным зеленоватым выпуклым стеклом.
Чайки, радуясь тихому весеннему дню, то взлетали с криком, то опускались так низко к воде, что касались ее своими серебристыми крыльями.
Недалеко от нас рыбаки дружной семьей вытаскивали сети с богатым уловом. Для меня, тяньшаньца, море всякий раз открывалось с какой-то новой стороны. Наблюдая за таким необъятным
