и двигателя. Особенно реактивного двигателя. Там столько вращающихся деталей, бешено вращающихся, что уму непостижимо. Золотнички, поршеньки, клапаночки — маленькие, но такие важные! Без них не будет той колоссальной мощности, которая поднимает огромную машину в воздух и несет ее с бешеной скоростью! Компрессор, камера сгорания, газовая турбина, реактивная труба — все изготовлено по науке! Ни на йоту не отступая от чертежей и расчетов! Если по какой-то причине оборвется лопатка турбины или компрессора, она прошьет все на своем пути — вот такая у нее сила! Скачки уплотнения на крыле и фюзеляже, преодоление скорости звука — разве это не интересно! До скачка уплотнения и после совсем разные параметры воздушного потока! Помпаж двигателя, «бафтинг», «флаттер», «шимми» — явления как интересные, так и опасные. В мгновение ока самолет может рассыпаться на кусочки! Задача летчика — все контролировать в полете, за всем уследить, чтобы вовремя вмешаться и не допустить «нештатного» момента, стоящего тебе жизни.
— На первых реактивных двигателях лопатки компрессора и турбины делали вручную мастера высочайшего класса. Они за эту работу получали больше директора завода, — рассказывает преподаватель по конструкции двигателя. — Теперь их изготавливают автоматы по лекалу, затем они упрочняются в специальных барабанах чугунной дробью, нагартовкой это называется, потом полируются, покрываются защитной эмалью. Казалось бы, маленькая лопатка — вещь малостоящая, а на самом деле продай их штук десять — и «Волга» у тебя в гараже.
Форма на тебе уже не как на корове седло, а наоборот, она помогает сформировать образ настоящего мужчины — стройного, собранного, уверенного в себе человека-воина! Летчик, как никто другой, должен быть физически здоровым человеком; перегрузки во время полета достигают запредельных величин, а в особых случаях и непероносимых обычным организмом.
Потеря сознания в воздухе часто заканчивается трагически. Предмету физической подготовки, а не культуры, уделяется много времени и внимания. На первых занятиях заметно различие в физическом здоровье: одни отжимаются от пола сто раз, другие с трудом десять, одни крутят на перекладине «солнце», другие не могут выполнить подъем с переворотом, одни держат «уголок» две минуты, для других — достижение! — пять секунд. Через два-три месяца упорных занятий заметны успехи даже у тех, кто потерял надежду быть похожим на Сталлоне, если не на Шварценеггера. Коля уделяет своему физическому совершенствованию очень много времени, но мышцы упорно не хотят меняться. Они, словно протестуя, оставались, прямо надо сказать, жиденькими. Глядя на свое отражение в стекле окна в спортзале, Коля огорчался, он даже пытался искать стекло, где бы отражение было более-менее приличным, но стекла, как сговорившись, показывали тощую фигуру с оттопыренными ушами на круглой стриженой голове. В конце курса, перед летними каникулами, его удивил старшина роты, делавший обмеры курсантов. Он записал в карточку Коли размер одежды 52, рост 3, размер обуви 43, головной убор 57.
— Товарищ старшина, — обратился тогда Коля к старшине, — я ношу 48 размер!
— С недорослем пора расстаться, вы уже, простите за выражение, вполне приличный мужчина! — ответил на это старшина, прищелкнув языком. — Дай Бог, на этом остановиться. Иначе, проблемы будут — с коленками около ушей неудобно, говорят, летать.
Сашка к вопросу физподготовки относился иронически.
— Конструктор сделал свой самолет таким, что можно легко им управлять одним пальчиком, — прищурив хитро глаза, говорил он Коле, когда тот пытался «совратить» его на дополнительные занятия в спортзале. — Зачем же мне гробить свое здоровье понапрасну. Сердце и так тонны крови перекачивает, а я ему еще и свинью должен подложить! Нет уж, дурных нема!
А когда Коля уж очень донимал его, то Сашка приводил последний, как он считал, убедительный козырь.
— Пойми ты, садовая голова, — выговаривал с возмущением он другу, — если бы от спорта была хоть какая польза, то у каждого еврея в квартире было бы по два турника, брусья и кольца! Понял? А у него и килограммовых гантелей не водится! Теперь убедил?
— Но они же и не летают? — защищал идею спорта Коля.
— И правильно делают. «Летай иль ползай, конец известен: все в землю ляжем, все прахом будет!» Помнишь это? Так зачем ускорять события?
— Этими словами Горький подчеркивал бедность духа обывателя, а ты его слова сюда присобачил. Ищи что-нибудь другое.
— Другое? — задумался Сашка. — Можно и другое. «Безумству храбрых поем мы песню!»
— Можешь ведь что-то и хорошее придумать! — похвалил Коля друга.
— Безумство храбрых ты считаешь хорошим?
— Не я, а Горький. А он вне всяких подозрений! — отрапортовал Коля, уверенный в своих словах, но не убеждениях.
— Поменьше бы нам безумных храбрых, глядишь, войны бы выигрывали с меньшими потерями, да и в мирное время умные не меньше нужны. Только умные на задворках, а храбрые дураки в лидерах? Почему?
— Ты кого имеешь в виду? — вместо ответа спросил Коля.
— Не нашего же Наянова! Сам не можешь догадаться? — почти выкрикнул Сашка.
— При чем тут Наянов? — не понимал Коля.
— Дурак из дураков, но выше нас, то есть длиннее, на голову, и он нами командует. Отделением целым! — Сашка выставил указательный палец. — А каким дураком надо быть, чтобы управлять дивизией, армией, государством?!
— Слушай, от тебя у меня голова кругом! У тебя все вверх тормашками!
— Не у меня, а в государстве! — уточнил Сашка. — И не в одном отдельно взятом государстве, а во всех вместе!
— Везде дураки правят умными? — ехидно улыбался Коля, глядя в упор на Сашку.
— Не везде, — поправился тот. — В племенах каннибалов правит самый сильный, прожорливый. Умных ему поджаривают на вертеле его многочисленные приближенные, рассчитывающие на косточку с барского стола. Вот почему у них мало умных и много сильных и зубастых.
— А у нас почему мало умных и много дураков? Их же никто не зажаривает на вертеле?
— Умных у нас не меньше, чем дураков, но им лучше прикинуться дураками — проблем меньше, а выгоды больше.
— Какая выгода от того, что тебя считают дураком? — пожал плечами Коля.
— Умный заморачивает голову дураку-начальнику, тот верит ему, а этот ловит свою выгоду. Он же умный, только не начальник. Понял?
— Ничего не понял, — скривив губы, признался Коля. — Если дурак пробивной человек, как ты говоришь, то почему бы умному начальнику не использовать дурака в качестве стенобитного бревна, не допуская его до большой должности, где можно навредить?
Немного помедлив, Сашка ответил:
— Дураки помогают друг другу, их много на вершине власти, — вот почему. Это первое. Второе. Дураки специализируются на методах и способах завоевания власти и удержания ее. Умный — всего лишь умный. Его легко обвести вокруг пальца, он всему верит и знает, что все люди должны
