нельзя было не цѣловать урывками бѣлое изящное плечико, которое наклоняли къ нему. И по крайней мѣрѣ съ полчаса происходила такая музыка, а Павелъ Семеновичъ успѣлъ вздремнуть подъ нее въ гостиной, и ему снилось, какъ его рукопись напечатана Михаиломъ Петровичемъ и читается по всему пространству земли русской.
Когда Ольга Ивановна нашла нужнымъ прекратить музыку, она послала за дѣтьми, перекрестила ихъ на сонъ грядущій и зная, что Павелъ Семеновичъ навѣрное прикурнулъ, отправилась въ гостиную будить его.
— Прекрасный у васъ талантъ, дорогой мой! — произнесъ онъ, являясь въ залу — задушевности бездна…
Телепневъ усмѣхнулся и поспѣшилъ взять съ окна свою трехуголку и распроститься.
— А что жъ вы не приглашаете моей Оляши на кадриль? — вскричалъ Павелъ Семеновичъ, удерживая его.
— Одну я ему даю, — проговорила Ольга Ивановна: вторую.
Телепневъ молча поклонился.
— Да вы бы ужь на мазурочку попросили бы, — приставалъ добрякъ.
— Мазурку я съ нимъ не хочу танцовать, — отозвалась Ольга Ивановна.
— Это для адъютантовъ оставляется, — вскричалъ Павелъ Семеновичъ, и разразился хохотомъ.
„Чортъ знаетъ что это такое!“ невольно подумалъ Телепневъ и, молча раскланявшись, вышелъ.
XII.
Домъ Щекаловыхъ блисталъ огнями. Парадная лѣстница вся уставлена была зеленью. Ливрейные лакеи въ башмакахъ и чулкахъ стояли у каждыхъ дверей. Вездѣ было накурено, каждая вещь бросалась въ глаза своей аляповатой роскошью. Хозяинъ дома, по обыкновенію, торчалъ у входа въ гостиную, говорилъ каждому, „enchanté!“ и подергивалъ фалдочки своего фрака. Хозяйка хлопала глазами на раззолоченномъ диванѣ, окруженная дочерьми, разныхъ возрастовъ и степеней.
Телепневъ пріѣхалъ въ одинадцатомъ часу. Цвѣтъ аристократіи еще не собрался. Въ залѣ стояли кучками молодые люди, между которыми виднѣлись и студенческіе воротники. Двѣ-три дѣвицы, побойчѣе, ходили, взявшись за руки, вдоль по залѣ. Раскланиваясь хозяйкѣ, Телепневъ замѣтилъ, что она какъ-то особенно важно обошлась съ нимъ. Онъ повертѣлся, ощутивъ нѣкоторую неловкость, послѣ чего отправился въ залъ и подошелъ къ кучкѣ мужчинъ. Тамъ рѣчь шла о томъ, что въ магазинѣ Подираева получена великолѣпная паюсная икра. Отъ икры перешли къ военнымъ дѣйствіямъ, а отъ военныхъ дѣйствій къ тому, что у барынь теперь мода очень декольтироваться; одни находили, — что это славная штука, а другіе, напротивъ, по этому поводу распространились о безнравственности. Почти всѣ студенты, какіе приглашены были къ Щекаловымъ, принадлежали къ самымъ пустоголовымъ. Между ними особенно красовался краснощекій парень съ толстѣйшей цѣпочкой и глупѣйшими глазами, тотъ самый прокопистъ^ на котораго Гриневъ такъ энергически крикнулъ въ описанный нами спектакль. Нахальный симбирецъ, однокурсникъ Телепнева, какъ-то тоже пролѣзъ въ барскую гостиную Щекаловыхъ. Онъ вертѣлся около одного изъ губернаторскихъ адъютантовъ и хотѣлъ манерами своими показать, что онъ салонный кавалеръ, и что ему самъ чортъ не братъ… Было еще нѣсколько юношей въ узкихъ брюкахъ и англійскихъ проборахъ. Они стояли въ сторонкѣ.
Телепневъ только было хотѣлъ пробраться въ кабинетъ хозяина, гдѣ курили, какъ на пути его выросла Александрина. Она выходила изъ уборной, раскачиваясь направо и налѣво, и придерживая рукой юбку. Эта дѣвица любила таки разоблачать свои формы. На правой лопаткѣ у ней имѣлось родимое пятно порядочной величины, и Александрина никогда не декольтировалась выше этой помѣтки. Нужно было вступить съ ней въ разговоръ, и Телепневъ приступилъ къ этому процессу, скрѣпя сердце. Александрина сейчасъ же начала его распрашивать о томъ, что такое случилось въ маскарадѣ. Онъ, разумѣется, отвѣчалъ темно; но отъ нея не легко было отвертѣться. Она ему разсказала, что въ городѣ всѣ страшно вооружены противъ студентовъ, и что мадамъ Ще-калова не хотѣла даже никого приглашать изъ студентовъ кромѣ Телепнева. "
— А Усиковы, — болтала Александрина, — такъ тѣ сейчасъ въ уборной мнѣ клялись, что ни одна изъ нихъ не пойдетъ сегодня танцовать съ студентами.
— И со мной, не пойдутъ? — спросилъ Телепневъ.
— Ну съ вами-то совсѣмъ другое дѣло, вы вѣдь съ ними знакомы?
— Къ несчастію…
— Ахъ, какой вы! вы, пожалуй, и про меня такъ же говорите.
— Не случалось..
— Въ наказаніе, я васъ ангажирую на мазурку. Вы свободны?
Телепневу хотѣлось солгать; да ужь очень приставала цѣпкая дѣвица. Онъ отвѣчалъ молчаливымъ наклоненіемъ головы.
— Такъ-таки съ другими студентами и не будетъ никто танцовать? — переспросилъ онъ.
— По крайней мѣрѣ съ незнакомыми, — отвѣтила рѣшительно Александрина.
Танцы начались въ половинѣ одинадцатаго, не дожидаясь пріѣзда губернаторши. Этимъ обозначалась полная независимость барскаго дома Щекаловыхъ, что составляло главный шикъ трехъ баловъ, которые они имѣли привычку давать въ теченіи зимы. Съ Ольгой Ивановной Телепневъ встрѣтился въ буфетѣ, гдѣ она стояла съ хозяиномъ дома. Она ему поклонилась очень привѣтливо и попросила тутъ же налить ей стаканъ лимонаду.
— Вы намѣрены много танцовать, m-г Телепневъ? — спросила она, помахивая вѣеромъ.
— Какъ придется, — проговорилъ Телепневъ.
Онъ все еще чувствовалъ неловкость съ ней въ присутствіи какого-нибудь третьяго лица, почему и не продолжалъ разговора, а отправился опять въ залу. Тамъ прохаживались дѣвицы Усиковы, поклявшіяся не танцовать въ этотъ вечеръ съ мовткаше-студентами. Ихъ значилось счетомъ три; всѣ до такой степени бѣлобрысыя, что не было никакой возможно- сти распознать: гдѣ у нихъ начинались волосы на головѣ. фигуры опѣ имѣли совершенно дѣтскія; точно будто имъ было по 12 лѣтъ, и надѣли на нихъ длинныя платья, подъ которыми скрывались дѣтскіе панталончики-
Телепневъ обратился къ средней.
— Вы будете со мной танцовать четвертую кадриль? — спросилъ онъ ее, очень серьезно. ’.
Дѣвица переглянулась въ недоумѣніи съ сестрами. Видно было, что онѣ не рѣшили между собою, можно ли танцовать съ Телепневымъ, или на него наложить печать отверженія. А онъ стоялъ съ серьезнѣйшимъ видомъ и дожидался отвѣта.
— Хорошо-съ, — проговорила наконецъ бѣлобрысая дѣвица, и всѣ быстро отошли въ сторону.
Телепневу это показалось очень смѣшнымъ, и еслибъ Александрина не навязалась къ нему, онъ непремѣнно сталъ бы добиваться мазурки отъ одной изъ дѣвицъ Усиковыхъ.
Проиграли ритурнель первой кадрили. Ее обѣщала Телепневу, еще за недѣлю до бала, Barbe, старшая дочь начальницы. Но начальница не являлась, а надо было становиться въ пары. Vis-à-vis Телепнева на всѣхъ балахъ былъ одинъ изъ губернаторскихъ чиновниковъ, бѣлокурый бельомъ, очень веселый, красный отъ перваго танца, но имѣвшій талантъ плясать до полной потери всякихъ физическихъ силъ. Онъ подбѣжалъ къ Телепневу и началъ его упрашивать поскорѣе занять хорошенькое мѣстечко. Телепневъ ему объяснилъ, что его дама еще не пріѣхала. Чиновникъ былъ въ отчаяніи.
— Нѣтъ вы ужь какъ хотите, — твердилъ онъ, — а доставайте даму!
Телепневъ увидалъ одну изъ дочерей стараго предводителя, и пригласилъ ее, разсказавши очень добродушно, что его дама не пріѣхала. Та нисколько не обидѣлась этимъ несвѣтскимъ объясненіемъ, и съ самой доброй улыбкой подала ему руку. Только что они стали напротивъ бѣлокураго бель-ома, танцовавшаго съ m-me
