хозяйству. Охранник на КПП подтвердил, что машина проехала к дому Дилсона, а затем, минут через двадцать, выехала из поселка и двинулась в сторону города.
Монтиньяк рассказал все, что знал, отдельно отметив полную неожиданность поступка мистера Дилсона. Как и Тимура, тот вызвал его практически ночью, сославшись на крайнюю спешку. Впрочем, Дилсон всегда был экстравагантен и скор на решения, чему уж тут удивляться. А письмо хозяин дома передал ему лично в руки, вот оно.
– Я могу ошибаться, – нерешительно добавил Монтиньяк. – Но еще тогда у меня появилось ощущение, что, возможно, это письмо – главное, зачем Дилсон вызвал меня в такую рань.
Все трое посмотрели на запечатанный конверт, лежавший на столе.
– Я могу перевести, – предложила Катя.
– Что ж, пожалуй, – согласился Фадеев. – Все равно мы еще проверим его подлинность.
Он аккуратно разрезал конверт, вынул свернутый листок и протянул Кате. Все что угодно ожидала она увидеть в посмертном послании мистера Дилсона: тайные документы, счета, договоры. Но в руках у нее оказался лишь тоненький листок с одной-единственной фразой: «Какой бы ни была моя смерть, прошу никого в ней не винить».
Монтиньяк сделал невольное движение рукой, будто хотел снять с головы отсутствующую шляпу.
– Это называется – концы в воду, – пробормотал Фадеев. – Но ничего, мы еще выясним, действовал он один или с группой лиц.
Неожиданности в тот день не закончились. Попрощавшись с Монтиньяком, Катя поехала к матери. Сказать ей по телефону о том, что Соня в больнице, она так и не решилась, а сообщить все же придется. Беда не приходит одна, и теперь у них два родных человека, которых надо навещать.
Мысленно прокручивая в сотый раз разговор с Надеждой Бенционовной и повторяя заученные обороты со сложной медицинской терминологией, подсказанные Денисовым, чтобы смягчить преподнесенную информацию, она завернула во двор и остановилась почти напротив подъезда. Там уже стояли Надя и Леня, но ждали они отнюдь не Катю.
Из такси, лихо заехавшего одним колесом на тротуар, вышла женщина с огненно-рыжими волосами. На вытянутых руках она несла белого пушистого песика и была похожа на человека, готовящегося вручить подарок в торжественной обстановке. Увидев Надежду, подарок вырвался, побежал к ней и закружил у ног, пританцовывая.
* * *
– Алло, Жанна Владимировна, это вы? – Тимур спросонья посмотрел на экран телефона. Второй день подряд его будят ни свет ни заря. Будильник стоит на восемь утра, чтобы собраться и ехать к Соне в больницу, а сейчас только шесть.
– Да, Тимур, это я!
– Вы что, плачете? Слышать, что вы плачете, все равно что увидеть северное сияние в Москве, – попытался пошутить Тимур.
– Да не плачу я, дурень! – закричала Жанна. – Вечером спать легла и эту тварь с собой положила.
– Какую тварь? – изумился Тимур.
– Да какую-какую, Боньку этого! Встала, а у меня ни глаз, ни лица – одна сплошная луна с дырочками. Аллергия у меня на него! Забирай сейчас же, а то выкину его к чертям собачьим!
– Ох, Жанночка Владимировна, простите, но я сам никак не могу. Я к девяти утра должен у Сони, ну, то есть у девушки моей, в больнице быть. Подождите пять минут. Я перезвоню…
Лихорадочно соображая, к кому можно пристроить горемычного пса в столь ранний час, Тимур пролистывал записную книжку своего телефона. На букве Н он остановился. Первой в списке значилась Надежда Бенционовна, бабушка Сони. На дне рождения у Анны Ионовны она строго спросила у него номер телефона и тут же набрала, чтобы он записал ее номер.
«Добро пожаловать в семью, бабушка у нас такая, строгая», – шепнула ему тогда Соня.
Тимур вспомнил, как Соня рассказывала ему, что у бабушки уже жила болонка и та сильно к ней привязалась. Время для звонка было неподходящим, но Тимур знал крутой нрав Жанны. Разозлится и выставит пса за дверь. На его удивление, трубку Надежда Бенционовна сняла после третьего гудка и ответила совсем не заспанным голосом.
Жанна на предложение отвезти пса в Коньково отреагировала бурно, но высланные Тимуром ей на карту и моментально полученные три тысячи рублей сделали свое дело.
Для порядка она еще повозмущалась:
– Ох ты ж боже ж ты мой, угораздило меня связаться! Ну да ладно, так и быть. А ну иди сюда, аллерген ходячий! Ну что хвостом-то машешь? Куда, ну куда морду свою мне в лицо суешь? Плохо мне от тебя, а то бы не отдала.
Таксиста она попросила подвезти ее как можно ближе к указанному подъезду длинной многоэтажки, с опаской взяла Бон-Бона и на вытянутых руках понесла к парочке пенсионеров, которые топтались у дверей. Судя по всему, это и были те самые Надежда и Леонид, о которых ей сообщил Тимур. Мужчина держал в руках большую коробку конфет.
Мохнатый паршивец больно лягнул ее задней лапой и вырвался, Жанна чертыхнулась и крикнула:
– Ловите!
Но песик и не думал убегать. Он подбежал к женщине и исполнил вокруг нее замысловатый танец на задних лапах, а та охнула и сгребла в охапку псину, целуя прямо в морду. «Тьфу ты, пакость какая», – только и успела подумать Жанна.
– Боня! – радостно воскликнул мужчина и протянул коробку конфет. – Вот так сюрприз!
– Жанна! – воскликнула женщина.
– Надежда! – выдавила из себя Жанна.
– Мама, что тут у вас происходит? – спросила Катя, подбежавшая к подъезду.
– Тимур попросил взять собаку на время, а это оказался Бон-Бон!
– А вы кто? – спросила Катя рыжеволосую, глядя на нее в упор.
– Катенька, – вмешалась Надежда, – так это же родственница наша, твоя тетя Жанна, дочка Елены Бенционовны из Пензы. Господи, Жанночка, какими судьбами, откуда?
Бон-Бон снова лизнул ее лицо. Жанна буравила взглядом Надежду и Катю. Леня так и стоял с коробкой конфет в вытянутых руках.
– Да я так, работаю тут, – сдавленно произнесла Жанна.
– Давно? А почему не позвонила? У нас тут столько событий. Анна Ионовна ведь в больнице! Да что мы тут стоим, пойдемте к нам скорее!
– Откуда у вас собака Дилсона? – спросила Катя. – Если вы что-то знаете, то должны дать показания.
– Уже, – мрачно ответила Жанна. – А собаку Тимур из огня вытащил. Спас на пожаре.
– Господи, какой пожар, о чем вы? – воскликнула Надежда и крепче прижала к себе Бон-Бона. – Да от него и правда пахнет дымом!
– Извините, не помыла, – ехидно парировала Жанна. – Ладно, я свое дело сделала, пора мне. Счастливо оставаться.
Под изумленные взгляды родни она села в такси на переднее пассажирское кресло и громко хлопнула дверью.
– Поехали давай, чего уставился? – сказала водителю, молодому разговорчивому узбеку, который успел достать ее
