Но не было одеяла, не было мамы, которая защитит от страхов и не даст в обиду. Оказалось, что взбалмошная, но родная женщина, которую она считала своей любимой мамой, совсем даже не любит ее так, как положено любить дочку. Для мамы оказались важнее собственные прихоти и желания, и для этого она готова не пощадить плоть от плоти своей – дочку Санду. А тот, кого Санда считала отцом, – совсем и не отец. И кстати сказать, именно о нем девушка вспоминала с большой теплотой и любовью. Мать теперь стала ей ненавистна. Она засунула Санду в самое пекло и занялась своими развлечениями, бросив дочь на произвол судьбы.
Санда тихо заплакала, и перед ее глазами встало лицо Неда – такое родное, такое близкое. Если бы он был рядом! Если бы он знал, что с ней происходит!
И тут же подумалось: а вдруг и вправду узнает? И что тогда? Ведь она предательница! Она вышла замуж при живом муже, она лгала перед лицом богини Селеры, становясь женой генерала Хеверада. И ее поступок не оправдывает ничто – ни то, что ее заставили, ни какие-то государственные нужды – предательство есть предательство. Теперь она жена Хеверада перед богами и людьми. Санда отдала бы все, чтобы вернуть те счастливые дни, когда она была с Недом. И ночи… ох, ночи… И променять все это на старого генерала и трон? Да на кой демон ей нужен этот трон?! Деньги? Ей много не надо, и жалованья сержанта вполне бы хватило! Крыша над головой, одежда – все есть. Зачем ей больше?
Она плыла по течению, ее крутило в потоке интриг как щепку, как несчастную мышку, вымытую из своей норки, а она лишь вяло перебирала лапками, захлебываясь в мутном потоке. И не было времени, не было возможности оценить ситуацию. Может, они ее чем-то опаивали? Почему она так и не смогла придумать выхода из этого положения?
Только вот был ли он, выход? Ну да – можно повеситься, можно разбить голову о стену. А дальше что? Кому от этого будет лучше? Это трусость. Это предательство по отношению к себе самой и к Неду, любимому Неду. Так что остается – сесть на трон и лечь в постель с Хеверадом? Нарожать от него детей, принцев? А это – не предательство? По отношению к Неду? Ну, хорошо, а если сказать Хевераду: я взойду на трон, но спать с вами не буду. Есть мне с кем спать. А потом тихонько к Неду…
Санда села на топчане, кусая губы, – а почему бы и нет? Заключить соглашение с Хеверадом – он мужчина умный, ему ведь только власть нужна, и больше ничего! Что он, женщину себе не найдет? Вот только согласится ли на это Нед?
Нога под браслетом чесалась, и Санда, сдвинув его, с минуту расчесывала зудящее место, с отвращением думая о том, что здесь, наверное, полно вшей. Ведь это темница? А раз темница – должны быть насекомые!
Ее передернуло от отвращения, она сжала коленки, подтянув под себя ноги, будто насекомые могли заползти в совсем уж нежные места. Обхватила себя руками за плечи и задумалась: как вышло, что она оказалась в этой темнице? Кому понадобилось убирать ее от Хеверада? Скорее всего тем, кто не хочет, чтобы она стала королевой. А кому же еще? Одна мысль грела душу – Хеверад умный и могущественный человек. Небось он сейчас землю роет, пытаясь ее найти. И найдет ведь! И тогда всем врагам не поздоровится! Кстати, не такой уж он и старый… вполне симпатичный мужчина…
Загромыхал запор двери, и Санда бросилась к стене, съежившись в комочек, постаравшись прикрыть руками и ногами все, что могла. Увы, как-то не особенно получилось. Если бы ладони были размером с простыню, тогда да…
Вошла женщина – красивая, с короткой мальчишеской прической. Ее глаза смотрели на Санду насмешливо и пристально, как на расшалившегося ребенка, будто решая – то ли отшлепать шалуна, то ли пусть себе резвится. В руках держала большой, яркий фонарь, осветивший все неприглядное жилище пленницы.
Прошла к большому стулу у стены, стоявшему напротив топчана, и уселась, закинув ногу на ногу. Женщина была одета в юбку-штаны, применяемые богатыми дамами для конных поездок. На вид ей лет тридцать, не больше, и только глаза выдавали возраст – ей больше, гораздо больше тридцати. Полные губы сложены в надменную усмешку, будто эта красавица знает об окружающих все – их постыдные тайны, их мелкие грешки, вот только говорить об этом не хочет.
Усевшись, долго молчала, разглядывая съежившуюся девушку. Затем сказала, скривив уголок рта:
– Не вышло у тебя. Ну что же – бывает. Ты никто, ты фигурка на доске для игры. Сейчас тебя положили в коробку. Утешься, что ты еще жива. Могла ведь и умереть…
– Зачем я вам? – решилась спросить Санда.
– Зачем? Так, запасной вариант. Чтобы кое на кого надавить, если придется. На трон не рассчитывай – он не для тебя.
– А зачем меня раздели? – пискнула Санда. – Вы продадите меня в рабство?
– Нет, – усмехнулась женщина – это было бы слишком просто. Впрочем, это тоже вариант. В борделе за тебя дали бы хорошие деньги… – Женщина беззастенчиво осмотрела бедра Санды, грудь, видневшуюся из-под тонких рук. – Славная самочка, мечта мужчин. Зачем раздели? Ну… так положено. Чтобы ты привыкала. В борделе будешь всегда ходить голой, будешь ублажать мужчин. Вот и начинай привыкать.
– Зачем вы меня пугаете? – дрожащим голосом сказала Санда. – А на кого собираетесь давить?
– Какая любопытная девочка, – усмехнулась женщина, – есть на кого давить, есть… На Хеверада, например. Или на твоего бывшего муженька, Неда. Ты пригодишься. Потому – бордель пока отменяется. Впрочем, может, тебе хочется мужчин? Я могу прислать к тебе пару-тройку охранников, они ублажат тебя как следует. Да ладно, ладно – какая ты нежная! Как что – сразу в слезы. Я шучу. В общем, так. Будешь вести себя правильно, слушаться, делать то, что я скажу, – будешь жить. Нет – пойдешь на корм крысам. Все ясно?
Санда горько подумала о том, что эти слова она слышала уже не раз, и от разных людей. Видимо, она проклята богами, давшими ей такую судьбу.
Ворота с грохотом захлопнулись за спиной Неда, он тронул коня каблуками сапог, и жеребец, чутко прядя ушами и косясь на подозрительную фигуру справа, зашагал вперед, бойко цокая подковами по мостовой.
Фигура справа уцепилась за стремя и зашагала рядом, недовольно буркнув:
– Надо было проклятого генерала растрясти на коня! Но, честно говоря, мне так хотелось поскорее оттуда убраться, что я об этом даже не подумал. Дал бы он мне коня?
– Дал бы, – угрюмо ответил Нед. Он никак не мог решить: что же делать? Ясно было одно – уехать на север сейчас Нед не мог.
– Ты куда направляешься? – осведомился Жересар. – Может, посидим, поговорим, обсудим? У тебя есть мысли, как начать поиск Санды?
– Честно сказать, нет, – признался Нед. – Но это ничего не значит. Будут. Что касается посидеть – в другой раз, ладно?
– Ладно, – заметно огорчился Жересар. – Чем я тебе могу помочь? Не стесняйся, говори!
– Ничем, – отрезал Нед. – Не надо вам влезать в это дело. Оформляйте выходное пособие, поезжайте домой, забирайте ребят и лечите всей компанией людей. Хватит вам войны. Хватит проблем.
– Как скажешь, – неожиданно легко согласился Жересар и с уважением посмотрел на Неда. – Ты повзрослел, Нед. Ты и раньше был серьезным не по годам, а теперь… мужчина. Удачи тебе. Надеюсь, мы с тобой еще встретимся.
Жересар протянул Неду руку, и тот пожал толстенное запястье лекаря. Потом Жересар резко повернулся и пошел направо, в переулок. Нед постоял на месте, глядя вслед лекарю, и через пару минут тихо тронул коня. На душе было тоскливо – удастся ли встретиться? Жересар, похоже, обиделся, что Нед не собирается посвящать его в свои планы поиска Санды. Вроде как выбросил из числа друзей. Но Нед не хотел подвергать лекаря опасности. Это дело не для него. Пусть отдыхает. Он заслужил. Ну – обиделся. И что? Главное, будет жив.
До дома Сенерада Нед добирался не меньше полутора часов. Приходилось протискиваться между телегами, запрудившими город, – возникало ощущение, будто сюда съехались торговцы со всего мира. Фургоны, телеги, тележки различных мастей и размеров заполонили и так не очень-то тихий город, наполняя воздух ржанием, блеянием и воплями краснолицых возниц.
Армию, стоящую в пригороде и частично вошедшую в город, надо кормить, надо обслуживать. Когда еще наступит такой благоприятный момент для торговли! А ведь кроме регулярной армии, в столице скопились десятки отрядов наемников, налетевших как стая стервятников на падаль. Где политика, где перевороты – там и сила, там наемники, зарабатывающие своим нелегким воинским трудом.
Скоро, скоро начнется – судачили горожане, а богатые люди набирали себе бойцов – кто-то для защиты себя и своих близких во время смуты, а кто-то, напротив, чтобы эту смуту организовать, поддержать, попытаться оторвать для себя хоть маленький кусочек государства.
Продукты подорожали. Обувь, одежда, оружие – все, что могло вызывать интерес у солдат и наемников, резко выросло в цене.
