девчонки. Он лишь глазами сверкнул, а она возмущённо ахнула и носик вздёрнула. – Я сейчас пойду проведаю вам местечко, подходящее под ночёвку, а вы тут посидите! Только ни на шаг никуда, поняли?
И сделала страшные глаза:
– Ни на шажочек, это вам ясно? И без вопросов, а коли такие будут – я вам наперёд скажу, что повсюду капканы, охотники, псы, волки да вольчи ямы с кольями на дне, которые вы ни за что не увидите, пока на эти самые колья насаженными не окажетесь!
Они только послушно закивали, и я, резко отвернувшись, пошла вглубь чащобы одной только мне ведомыми тропками. Да-а-а, на этих лопоухих щенят и капкан не нужен – диву даёшься, какие доверчивые!
Поверили же в мою байку про волков! Ну до чего наивные, а? Это ж надо, есть ещё на свете люди, которые верят, что волки станут жрать человека когда ни попадя, раньше зимы! Я хохотнула беззвучно, сама про себя, раздвигая шершавые ветки орешника палкой. Батюшки! Я застыла на месте.
Да это ж дом! Настоящий! Откуда? Почему я его раньше не видела? Маленький деревенский домик, только без деревни, а так, на полянке посередь зарослей крапивы. Домик будто угрюмый домовой, низкий, с нахлобученной шляпой и маленькими тускло поблескивающими недобрыми глазками окон.
«Эй, есть тут кто?» – хотелось мне крикнуть, но я промолчала. Да, вокруг дома ни единой тропочки, всё сплошь укрылось густым папоротником мне по грудь. Но это не значит, что никого тут нет. Я ступила в гущину тихо-тихо, как дух лесной… мало ли, кто там может быть. Труп лесничего, его же призрак, дикий зверь, спящий вампир? А всего хуже – человек. Живой человек – страшнейшее чудовище!
Потому-то этого зверя мы, лесные тени, всегда норовим поскорее усыпить – и дело с концом! Если там кто и есть, то я в ум не возьму, как он пробрался туда, не потревожив ни единой травинки, не по воздуху же? Но натура недоверчивая берёт своё, шипит изнутри – будь осторожна, Якобина! Гляди в оба! Может, он стороною в дом вошёл, может, позади пробрался! Или на пузе прополз меж длинных папоротниковых стеблей? Нет, не верь никому и никогда, целее будешь!
Я бесшумной рысью протанцевала меж жёстких, шершавых листьев и так же тихо заглянула в тусклое, мутное оконце. Ни зги не видать… вот чёрт! Что ж, попробуем дверь приоткрыть, и если повезёт и внутри в самом деле никого – у нас будет славная ночлежка!
Медленно и плавно, как ядовитый плющ, обогнула домик, нашла низенькую, просевшую, но добротную дверь. Порог домишки совсем рассыпался и зарос. Похоже, можно помаленьку выдыхать, нет там никого. Разве что змея. Да и то навряд ли – не любят они сырого холода, какой бы ерунды о змеях ни говорили, а солнышко им куда приятнее.
Я аккуратно толкнула дверь плечом, она не поддалась. Заперта изнутри? Это что за новости? Навалилась. Дверь как стояла, так и стоит, не шелохнётся. Я разозлилась и, разбежавшись, саданула проклятую деревяшку плечом. Зашипела от боли, но улыбнулась, увидев, как неохотно, недовольно приоткрывается дом. Не рад он гостям, но я его силой возьму! В такую узкую щель мне не протиснуться, и сжав зубы, я саданула плечом ещё раз. Расщелина увеличилась достаточно, чтобы меня вместить. Тогда я сунула в проём руку с выставленным ножом и следом за ней окунулась вся целиком.
Ух, какая затхлая вонь там стояла! Сырая, плесневелая, густая, как суп из болотного мха и грибов! От моих шагов шуганулось какое-то зверьё – крысы, кажется. Я постояла, озираясь. В тусклой пьяной тьме ничегошеньки не разобрать. Глаза пообвыкли, и я отпрыгнула как укушенная – человек! Кульком сидящий, в угол забившись, человек!
А, фу ты чёрт, показалось! Ну да, человек. Только не совсем. Мёртвый он. Высохший до скелета, почерневший остов того, что могло убить, ранить, поиздеваться. Но теперь сидит себе безопасный, нелепый мешок гнилых костей. Вот и прекрасненько. Можно за домочадцами на одну ночь идти.
Я вложила нож в гнёздышко на поясе, сплюнула на пол и повернулась было выйти… но остановилась. Этого трупака же куда-то выволочь надо. Он не воняет и уже давно, но девчонку здорово напугать может. Уф, Иголка, взяла ты на себя груз добродетели. Расплачивайся теперь. То по лесу их, беспомощных детишечек, води. То вообще трупчину выволакивай. А то ведь заахают, заохают и, ещё чего доброго, откажутся тут ночевать. Я, конечно, начну их запугивать, мол, брошу вас, разбирайтесь сами, моё дело – сторона! Пусть вас тролли порвут, я, мол, и глазом не моргну! Но это неправда. Как ни прискорбно, а женщина я добрая… Только вот не надо на меня так смотреть, вы там! Считайте, что я вам ничего такого не говорила. Понятно? Нашей сестре и так много чего из себя выламывать приходится, если вообще такие, как я, ещё где-то имеются. Разбой – дело суровое, мужское. Ни об одной разбойнице, кроме меня, вы, небось, и слыхом не слыхивали!
– Ну вот, нате вам, подивитесь! – ворчу я, стоя перед мертвецом. Он глядит в никуда своими впалыми, усохшими глазами и что там видит – одному ему известно. А я б и знать не хотела!
Вот вас, скажите мне, такие вопросики занимают?
– Нет, ну, может быть, какого учёного-мочёного, конечно, и дюже волнует такая собачья чушь, как Тот свет и какой он из себя, – бормочу я себе под нос, пытаясь найти подход к дохлому чучелу.
В прямом смысле – подход, не в заковыристом!
– С какой стороны тебя брать-то, голубчик? – чешу я репку. – Эх, была не была! – машу рукой и, зайдя сбоку, хватаю бывшего мужика под мышки. Пустой и лёгкий, он хрустит и… рассыпается у меня в руках!
– А-а-а-а-а-а, а-а-а-апчхи! – ору я и, роняя дохлятину, хлопаю себя по бокам, приседая. Уф, а пылищи-то понаделал! Негодяй ты, чёртова кочерыжка! Надышалась ещё твоим вонючим прахом, фу, мерзость! Но-о-о-о… постойте-ка, дак если он так запросто рассыпался в моих руках, то…
– Мне остаётся только разломать его, как сухие ветки, и спихнуть куда-нибудь в тёмный угол! – подпрыгнула я довольная. – А потом сверху каким-нибудь барахлом прикрыть и дело с концом!
Восхитительная мысль, правда же? Эта задача простенькая, и, весело шурша истлевшей трухой костей, я очень быстро превратила мёртвое чучело в мёртвое кучело, ха-ха! Ногами в камин поспихивала, сверху кинула дырявую, паутинистую скатёрку со стола и – опля! Кр-р-расота!
Пойду невинных моих голубков позову! Надеюсь, не сбежали ещё
