— М-да, не уютненько! — заключил генерал.
— Синдром воплощённого присутствия, — задумчиво проговорила я.
— В нескольких милях от засады, — почти одновременно со мной пробормотал генерал.
— Яков, никому не сообщаете о том, что произошло ночью. И ещё, попробуйте запомнить или записать, что будут говорить другие в этой комнате.
— Хотите понять, можно ли почувствовать что-то через иллюзию? — тонко подметил генерал.
— Любопытный получится эксперимент, — улыбнулась я.
— Предлагаю пойти в кофейню и позавтракать, — сказал генерал и сразу же продолжил, увидев мои сомнения, — отказ не принимается, вы мне должны компенсацию за столь раннее утро.
— Хорошо, — согласилась я, повторяя про себя, что я взрослая женщина и держу ситуацию под контролем. — С вашего позволения я сменю платье.
Глава 10
Кофейня была чудесной с огромными панорамными окнами, с низкими удобными светлыми диванчиками и овальными столами, ажурными перегородками. На креслах лежали белые пледы. На открытой веранде утром было даже немного прохладно.
Она находилась на соседней улице с Линстрит и совсем рядом с моим кабинетом, но в эту кофейню я никогда не заходила.
Генерал помог мне сесть, отодвинул стул, расправил и накинул на плечи плед. Я почувствовала, как его пальцы легко прошлись по волоскам на шее, запуская мурашки по телу.
Присел передо мной на корточки.
— Вы не замёрзли?
Дотронулся до рук, рассматривая каждый аккуратно подстриженный и накрашенный ноготок.
У меня не было сил отстраниться.
Стал всматриваться в лицо, глаза, губы, отвёл со лба несколько непокорных прядок, покрутил в пальцах, внимательно их разглядывая.
И в этот момент я поняла, что для него всё серьёзно, для нас всё серьёзно. Я увидела это во внимательном, изучающем взгляде, в горизонтальной морщинке на лбу, в упрямо поджатых губах.
Господи, какой же он красивый для меня.
Я тяжело вздохнула, перевела взгляд вниз и попыталась сосредоточиться на своих руках, но как одержимая рассматривала его широкие ладони, с мелкими шрамами и одним глубоким на подушечке большого пальца. Задумчиво провела по нему.
Сегодня мне нужно решить, остаться или уйти, продолжить это безумие или не дать ему свершиться. И как хочется поддаться.
Но что дальше?
А потом, когда прошлое вылезет наружу, можно будет оскорбиться в своих лучших чувствах, когда он будет вынужден уйти, потому что не сможет пренебрегать мнением высшего общества.
А я три года провела в логове Дрока. Вряд ли меня можно назвать подходящей партией для холостого, привлекательного аристократа, героя войны, желанной добычи для всех местных знатных девиц и их семейств.
Не удивлюсь, если Адриан и у государя на особом счету, далеко не всем дают титул и земли.
Мы, женщины, обманываемся лишь тогда, когда хотим обмануться.
Придумываем игру с несуществующим героем своих грёз, а потом убеждаем себя, что он виноват во всех наших бедах.
— Что вам принести? — спросил генерал.
— Чашечку чая и жизнь станет намного лучше, — печально улыбнулась ему, забрала руки из его и, легко касаясь кожи, разгладила складку на лбу.
— Сейчас всё будет, — генерал встал, вежливо поклонился, с тревогой заглянул в глаза и пошёл к барной стойке.
Он подошёл к официанту и стал с ним о чём-то говорить.
Какой же у него шикарный разворот плеч и безупречная выправка, высокий рост, мужская грация во всей её красе.
Посетителей почти не было, только редкие туристы — жаворонки и несколько местных горожан, вылезших из своих домов, чтобы насладиться прохладой и тишиной. Оглушительно пели птицы, перескакивая с ветки на ветку в густой кроне.
Генерал вернулся, сел напротив.
— Сложное вы выбрали призвание, — тревожно всматриваясь, проговорил он.
— Мне нравится помогать людям — пожала плечами я.
— И проводить эксперименты над ними, — с усмешкой заметил мужчина.
— Только если это им не принесёт вреда, — в тон ему ответила я.
— И как вы справляетесь? Я имею в виду, ваши больные иногда пугают даже бывалых воинов, — уточнил он.
— Людей страшит неизвестность. Поведение почти любого человека мы можем предсказать или объяснить, только не таких. А ещё страх побуждает нас к какой-нибудь реакции. Бей или беги — самый глубинный инстинкт выживания. Но с психически нездоровыми людьми мы постоянно должны гасить его, иначе окружающие решат, что мы не в себе. Поэтому люди настолько нетерпимы к ним.
— А у вас они вызывают жалость, — твёрдо произнёс генерал.
— Для меня это болезнь, как рана или перелом. Я верю, что если тело болеет, его всегда можно вылечить, просто мы этого ещё не умеем.
— Вы удивительны, умная, красивая, смелая. Где, вы говорили, ваш пансион находится? — шутливо с намёком спросил он.
— Даже не надейтесь, других таких нет, — в тон ему ответила я.
Генерал взял мою руку и поцеловал пальцы.
— Я знаю, — тихо проговорил.
Подошла премиленькая официантка, сладко запахло свежей выпечкой, я аккуратно забрала ладонь.
Девушка разлила чай по стеклянным бокалам. Расставила тарелки с булочками. Под фарфоровой крышечкой оказалось нежнейшее масло, ароматное мясо, нарезанное тонкими ломтиками, сыр подавался в виде небольших икринок.
— А как вы выбрали вашу профессию?
Я взяла булочку, намазала маслом, положила мясо и сыр и протянула генералу бутерброд.
— Благодарю! Скорее она меня выбрала, — пожал плечами он, отпивая глоток чая.
— А у вас оказался к ней талант? — спросила его, специальной ложечкой беря икринки сыра.
— Если не только бить пульсарами, но ещё и думать при этом, то талантливых найдётся гораздо больше. Я родился в маленьком городке, на самой границе с Негросом.
— Почему не в поместье?
Ещё несколько посетителей зашли на веранду и неспешно заняли свободный столик. Генерал на несколько секунд прервал разговор, пока несколько женщин проходили мимо нашего столика, и после ответил:
— Его почти до основания разрушили ледяные орки, когда захватили мыс Рогод. К счастью, в тот год мама категорически отказалась уезжать в поместье и осталась зимовать с отцом.
— Вы жили в укреплённом форпосте?
— Да, это была практически город-крепость. Отец служил там, а я всю жизнь провёл на плацу. Мальчишкой, лет с четырёх, вставал под звон колокола, быстро одевался и бежал на построение. Первое время меня пытались выгнать, потому что, вы понимаете, — он мягко улыбнулся и прищурился, — я вызывал смех у солдат и ни о какой строевой дисциплине речи не могло идти. Потом привыкли.
— А я всегда слушалась родителей, эдакий удобный ребёнок, — улыбнулась я и коснулась его руки, поглаживая.
— Мне жаль, что ваши родные погибли так рано, — его слова заставили меня опомниться.
Мои до сих пор живы, это у Преоки погибли.
Боже, о чём я только думаю? Зачем поощряю интерес? У нас нет будущего. О каком доверии и может идти речь, если я не могу рассказать о себе и о своём прошлом правду.
Прав был Дрок, когда говорил мне об этом.
— Извини, — я встала и вышла в уборную, мне нужно было мысли и чувства привести в порядок.
Глава 11
Флешбэк 1
— Лида, ты всегда можешь остаться.
«Со мной» повисло в воздухе.
Дрок никогда не говорил, но постоянно подразумевал это.
В комнате было темно и пахло пылью, внизу слышались звуки музыки и смех куртизанок. За окном фонарщик зажигал уличные фонари, вечером освещались почти все улицы столицы.
Каждый раз это немедленно приковывало моё внимание. Молодой человек, скорее всего, студиозус магической столичной академии, в смешном цилиндре и длинном плаще медленно шёл вдоль дороги с небольшой тележкой и с высокой, спицей. Колёса у тележки тихо поскрипывали.
Он как раз остановился у ближайшего к нам фонаря, спицей открыл стеклянную дверцу шестиугольного светильника, несколькими пассами создал искрящейся голубой шарик и через секунду тот устремлялся ввысь.
