На предложение подождать и продолжить наблюдение боевые маги ответили отказом. Ящеров было не так много, а люди на Мёртвом Острове, как мы стали его называть, погибали каждую ночь.
День нападения был назначен, план разработан. Как ни сопротивлялись Ринар и Шаритон, мы с Машей пошли с остальными магами. И если Маше была уготована роль портативного аккумулятора, прикреплённого к Шаритону, то я была необходима, чтобы видеть поле боя с близкого расстояния. Кроме того, согласно словам богини лишь я могла остановить эту мерзкую рептилию, хотя пока что совсем не представляла как это сделать.
Перед боем нас обеих экипировали, закрыли всеми возможными щитами и навешали десяток амулетов, но спокойствия это не придавало. Наоборот, на это сражение я шла как на казнь, интуиция буквально сиреной выла, но все остальные были собраны и уверены, поэтому я тоже старалась держать себя в руках.
Мы двигались двумя волнами — боевой отряд впереди и вспомогательный из целителей и боеспособных, но слабо одарённых, чуть сзади. Двигались мы под мороком прямо по поверхности воды, поэтому развалившиеся на летнем полуденном солнышке людоеды нас не заметили до самого конца.
Когда развязалась битва, я старалась вместить в себя всю картину происходящего, не упустить ни единого врага. К счастью, начав бой, мы что-то нарушили в их защите, и теперь они стали видны нам всем, связка больше не была нужна. Если бы знали заранее, то мы бы не стали готовиться столько дней!
Более мелкие ящеры оказались свирепыми бойцами, кроме того, они сделали всё, чтобы выиграть время для своей колдуньи.
Сумев тихо убить только троих из нескольких десятков, мои маги были вынуждены принять бой.
Рептилии дали мощный отпор. Снабжённые щитами и оружием из тонкого белого материала, они не боялись умирать, не позволяя отряду продвинуться дальше, к главной цели — лоснящейся злобой голубой самке. Битва была бы зрелищной, если бы на кону не стояли жизни близких мне людей.
Повсюду мелькали всполохи разноцветной магии, мыльные пузыри щитов, раздавались яростные удары оружия. И мужчины, великолепные, сильные воины, ловкие, быстрые, смертоносные.
Аркай скалился, снося двузвездием врагов. Хашшаль мелькал быстрой молнией, оставляя в теле соперников промороженные раны, Ринар был чистым огнем, он расплёскивал силу такой мощи, что земля стекала струйками к его ногам. Они были прекрасны каждый по-своему, но и враги были достойны их мощи. К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т
Извивающиеся невозможными для людей способами, уходящие из-под удара, выгибая колени назад под невообразимым углом, прыгающие с места на высоту не меньше трёх метров и разящие сверху, а ещё сопротивляющиеся магии, они были страшными соперниками. То ли у них были специальные амулеты, то ли они были защищены от магии от природы, но там, где камни рассыпались в пыль и плавились от касания силы, их чешуя лишь розовела, становясь затем фиолетовой. Требовалось несколько последовательных ударов магии, чтобы нанести им повреждения.
Двузвездие Аркая свистело над полем битвы. Металлические стоны цепи смешивались с ударами, звоном и хрустом. Маг был самим Светом, слепил противника и не позволял тому подойти слишком близко, предпочитая охаживать его тяжёлыми шипастыми металлическими шарами издалека.
Сарлем и его невероятно острые серпы метались, смертоносным кружевом сверкая в руках. Ящер, с которым он бился, был покрыт шрамами и слеп на один глаз, но этот осторожный и опытный противник был опасен. Короткий выпад, и он поднырнул под изогнутое дугой остриё, незаметным движением вспарывая руку мага от локтя до самой подмышечной впадины. Обманный наклон, и с другой стороны острый коготь подрезает колено, роняя Сарлема в крошево камней. Ещё один взмах — и голова мага летит в сторону, обдавая поле боя горячими брызгами крови.
На место павшего друга встаёт Хашшаль, они с Гариансом теснят одноглазого. Пока маг земли запутывает ноги ящера, проваливая почву под ним, Шаль, наконец, протыкает его кожу и наносит глубокую смертельную рану в живот.
Мир вокруг подёргивается пеленой слёз, и я в ужасе ощущаю смерти наших воинов одну за другой.
Теряя людей, наши бойцы пытаются прорваться выше, где уже шипит голубая колдунья, распластав в стороны все четыре руки. Как я должна её остановить? Что я вообще могу, если не справляются боевые маги?
Я чувствовала каждый удар, каждое ранение отголоском связи, погрузилась в злобный азарт битвы и была на передовой одновременно десятками глаз и рук. Наши маги несли потери, и каждый упавший отдавался во мне острой болью, рвущимся наружу криком, диким страхом за тех, кто ещё был жив.
Чтобы подобраться к голубой твари, мы вынуждены были биться, теряя время, тратя магию, расходуя силы. Когда наши маги расправились с ящерами, было уже поздно.
Их предводительница стояла на возвышении, ожидая нас. Её ярость я ощущала кожей, пленные люди в клетках завыли. Битва продолжалась слишком долго. Эффект внезапности был потерян, поэтому, когда наш отряд наконец прикончил её охранников, она уже была готова.
Ящерица колдовала тихо, без спецэффектов, без картинных жестов. Серое марево потекло с её изогнутых покрытых чешуёй пальцев и хлынуло в наши ряды. Оставшиеся в живых подняли щиты. Те, кто стояли в авангарде, приняли удар на себя. Среди них были Аркай, Халлек и Киллар. Клубящаяся серая муть столкнулась с защитной сферой из Света, Льда и Воды, расцвела изнутри и осыпалась пеплом, опала серым прахом, в который превратились могучие маги.
Я закричала, не в силах больше выносить происходящее.
В едином слаженном порыве остальные ударили в ответ, переплетая потоки, объединяя силы и обрушивая на иномирную колдунью всю мощь этого мира. Столкнувшись с лёгкой вибрирующей преградой, могучий поток магии стёк к её ногам, впитался в землю и вызвал лишь оскал.
А голубая тварь уже изливалась следующей смертоносной волной. В нас летел белый звон, сминая воздух, лишая дыхания, отнимая жизни.
Каждый встретившийся с этой магией падал на землю, хватаясь за голову.
Звон настиг и меня. Голову словно обручем сковала защита купленной мною заколки, помогая справиться с раздирающим звенящим звуком. И я осталась стоять одна среди десятков лежащих тел. Я знала, что они мертвы. Я умирала с каждым из них, даже сквозь ментальные щиты я ощущала их боль, страх, непонимание, обречённость и темноту.
Я чувствовала смерть любимого так, словно умирала сама. Каким-то невозможным образом я видела одновременно упавшего сверху на Машу Шаритона в последней, отчаянной попытке защитить. Её стеклянные, безжизненные глаза, струйки крови из носа, дикую улыбку на лице павшего рядом Хашшаля, страшную позу лежавшего изломанной куклой Даттона. Видеть поле битвы глазами погибших на нём любимых людей — это слишком много. Слишком много для одной меня.
Рождая безумную надежду, поднялся Ринар. Его удар был страшным, вокруг разверзся пылающий ад, казалось, что небо оплавилось, смешалось с горящей землёй. Ящерица полыхала в этом потоке, но лишь скалила зубастую пасть. Она была слишком сильна!
— Ринар, нет!
Я побежала к нему, поняв, что он будет биться до конца, не зная, как остановить её, но не в силах оставаться в стороне.
— Уходи! — его рёв разнёсся по Мертвому острову, тревожа покой павших воинов.
Прикрывая меня спиной, он боролся с ней, расходуя остатки резерва и пытаясь подойти ближе, на расстояние удара клинком, но она отбрасывала его от себя раз за разом.
Когда огонь иссяк, опалённая тварь метнула в Ринара тёмным мерцающим сгустком, который легко прошёл сквозь остатки щита, влетел в его грудь и остановил родное мне сердце. Муж замертво рухнул на оплавленную землю.
Если мне казалось, что я знаю, что такое боль, то я ошибалась. Богини сыграли злую шутку, если я и могла остановить эту мразь, то мне было уже всё равно. Жизнь для меня остановилась с последним ударом сердца Ринара. Остановился мир, остановились звуки, остановилось время. Я тоже остановилась. Мне больше некуда было бежать.
