Агафонов. Найдем! Агронома найдем! У меня с тобой есть еще более серьезный разговор… Но это потом. (И вдруг, хлопая Орехова по плечу, с мальчишеским задором.) Как ты меня назвал? Себялюбцем? А?.. (Хохочет.) Этот себялюбец такое дело затевает, что аж чертям тошно станет!
В кабинет входят Степан Макарович, Гордей. Тарас.
(Весело.) Вот и вся честная компания. (Брату.) Ты что, уезжаешь?
Гордей. Уезжаю. Здравствуйте, Николай Данилович.
Степан Макарович. Здравствуйте, Николай Данилович.
Тарас. Мое вам нижайшее, товарищ секретарь!
Орехов. Здравствуйте. Как поохотились?
Гордей. Ничего… Селезней почему-то в этом году мало…
Тарас. Все они на торфяные болота тянутся… за Андреевну…
Степан Макарович. Врешь, Чижик! Там утки отродясь не водились. Им там делать нечего…
Тарас. Ей-богу, правду говорю.
Степан Макарович. От твоей правды за версту враньем несет. (Гордею.) Гляди, как бы не опоздать. Прощайся!
Тарас. Пока еще рано. (Вынимает из кармана знакомые нам старинные часы, встряхивает их и смотрит на циферблат.)
Орехов (попался на удочку). Хороши часы у Тараса Кирилловича…
Тарас (быстро). Да… отменные часы… Их подарил мне… (Вдруг испуганно посмотрел на Степана Макаровича, замолчал и спрятался за спиной Гордея.)
Степан Макарович. Кто? Кто подарил? Не бывший ли секретарь райкома?
Тарас (смеется). Именно он… бывший секретарь… Ты же знаешь, Степанушка, душевный он был человек!
Все хохочут.
Степан Макарович. Горбатого могила исправит.
Тарас. Неправ ты, Степанушка. Устарелая эта поговорка.
Орехов (снимает с руки часы). Ну, Тарас Кириллович, получай от меня подарок… Не могу я отставать от своего предшественника.
Тарас. Что вы, что вы. Это я… просто так… по привычке… (Протягивает руку, берет часы.) Спасибо, Николай Данилович.
Степан Макарович. Вымогатель ты, Чижик. Ты что, собираешься часовой магазин открывать? Или как? А где подарок моего Гордея?
Тарас (гордо вынимает из бокового кармана маленькие часы). Вот они у меня, заветные… Страсть как люблю часы! Часы — это время, Степан Макарович! Время… Вот остановятся, а время не ждет… Берешь другие, и они идут… И стрелки бегут… согласно времени идут.
Орехов. Оказывается, вы, Тарас Кириллович, философ.
Тарас. Что ж, философ так философ. Всё от бога, Николай Данилович. Отродясь нигде не учился… самородок, одним словом.
Гордей. Ну до свиданья, брат. (Протягивает руку Агафонову.) До свиданья, Николай Данилович.
Орехов. Я с вами.
Все идут к двери. Агафонов провожает их. Он стоит в раскрытых дверях, опершись о косяк. За сценой слышится шум отъезжающих машин.
Агафонов (подходит к окну, видит кого-то. Быстро распахивает окно). Сергей Дмитриевич! Чего вы мимо проходите? Заходите ко мне. (Закрывает окно, подходит к столу.)
В кабинет входит Рябинин.
Рябинин. Здравствуйте, Василий Степанович.
Агафонов. Здравствуйте, Сергей Дмитриевич. Как живется?
Рябинин (настороженно). Ничего.
Агафонов. Как работа?
Рябинин. Нормально, Василий Степанович.
Агафонов (что-то тянет, глядит в окно). Кажется, погода устанавливается…
Рябинин. Да, видать, устанавливается.
Агафонов. Садитесь, Сергей Дмитриевич.
Рябинин. Спасибо. (Садится.)
Агафонов. У меня к вам серьезный разговор.
Рябинин (настороженно). Я вас слушаю.
Агафонов. Можете вы быть со мной вполне откровенны?
Рябинин. Как видите, я человек довольно смелый. Хотя… (Смущенно.) Есть такие вопросы…
Агафонов (догадался, почему Рябинин смутился). Ваши личные дела меня не интересуют.
Рябинин. Я не понимаю, о каких личных делах вы говорите.
Агафонов (решительно). Хорошо! Я не хотел об этом с вами говорить. Честное слово, не хотел! Но если так — скажу! Мы люди, Сергей Дмитриевич, люди, и у нас бывает в жизни, так сказать… всякая там любовь… и тому подобное…
Рябинин. Куда вы клоните, Василий Степанович?
Агафонов. А вот куда… Зоя была невестой моего Алексея…
Рябинин. При чем тут Зоя?
Агафонов. А вы дослушайте до конца. Я знаю: вы любите Зою, и она вас полюбила… Одно скажу: будьте счастливы!
Рябинин удивленно смотрит на Агафонова.
Я люблю Зою. Она у меня на глазах выросла. Думал, она войдет в мой дом как родная, но… не судьба. Сын прозевал.
Рябинин. Я не хотел огорчать ни вас, ни Алексея Васильевича.
Агафонов. Это ничего. Алексей молодой… Потужит, потужит — и пересилит себя. Он гордый. Из-за гордости своей он и прозевал Зою. Эта гордость и поможет ему забыть ее. (Лукаво подмигнув.) Ведь моя Екатерина Григорьевна была невестой Ивана Ивановича… того самого Коровина, у которого вы вчера были в гостях… Но он слишком долго присматривался… А я… за день до свадьбы увел ее из отцовского дома.
Рябинин (облегченно улыбнулся). Да… Вот так история…
Агафонов. История этим не кончилась. Иван с горя напился и с топором ко мне в дом. Я ему говорю: уходи с богом, Иван! А он кричит: «Убью!» Ну, вмешались тут люди, отняли у него топор. Тогда он меня палкой по голове! (Нащупал рукой маленький шрам на лбу.) Вот и все, что осталось от его ревности.
Рябинин (улыбаясь). А мог бы убить. И не было бы председателя.
Агафонов (смеясь). Конечно, мог. Темными мы тогда были. Другие были времена. Но вам теперь эта опасность не угрожает. Алексей на вас с топором не пойдет.
Рябинин. А я в этом и не сомневался, Василий Степанович.
Агафонов (шутливо). Напрасно. Откуда у вас такая уверенность? Разве ревность отменена?
Рябинин (засмеялся). Конечно, нет, но не с топором же!
Агафонов. Это я пошутил. (Внимательно посмотрев на Рябинина.) У меня с вами не об этом разговор.
Рябинин. Я вас слушаю, Василий Степанович.
Агафонов. У нас к вам просьба… остаться в нашем колхозе…
Рябинин. Простите, я вас не понимаю. Как это остаться?
Агафонов. Очень просто. Вот так и остаться… Работать у нас.
Рябинин (пожав плечами). Я ведь научный работник, Василий Степанович.
Агафонов (хитро прищурив глаз). А разве эта ваша наука помешает колхозу?
Рябинин. Не наука помешает колхозу, а… колхоз помешает науке. Я готовлю кандидатскую диссертацию и по своей теме провожу у вас опыты…
Агафонов (перебивая его). Вот видите! Значит, эта ваша диссертация и вся наука связана с нашим колхозом. Так ведь обстоит дело, Сергей Дмитриевич?
Рябинин. Не совсем так.
Агафонов. То есть как это не совсем так? А по-моему, в самую точку так. Разве ваша наука не должна, так сказать, произрастать на колхозной почве? (Помогает себе жестами.) А она, то есть почва, у нас… А вы ведь почвовед… А наша почва и есть, так сказать, почва для вашей научной работы.
Рябинин. Все это так, но…
Агафонов (перебивает его). Вот видите, оказывается, так…
Рябинин. Так, но и не так, Василий Степанович. Одних опытов для диссертации мало. Мне нужна уйма литературы, я должен консультироваться с профессорами.
Агафонов. За чем же дело стало? Сели в машину — и через полтора часа вы в Москве… Или послали машину — и через полтора часа профессор здесь. В вашем распоряжении будут три легковые машины. Хватит для консультаций!
Рябинин. Нет, Василий Степанович… Поймите, у меня в Москве квартира… Я там спокойно работаю…
Агафонов (подхватывает). Вот и замечательно. Мы вам дадим квартиру не хуже, чем в Москве: с ванной, с электричеством и со всеми, так сказать, подробностями, как это полагается… А кабинет… вот, владейте (показывает на свой кабинет).
