хватит?
– Ладно, – сказал он. – Ты сейчас садишься мне на спину, и мы спускаемся до балкона второго этажа. А там уже безопасно.
Девушка оглядела своё нарядное – розового атласа с вышитыми канарейками – платье ципао. Оно доходило ей до щиколоток; на маленьких ножках красовались золотистые с зелёной вышивкой тапочки сюхуа се. И то, и другое было в пятнах сажи. Она беспомощно взглянула на своего спасителя.
Сяосун понял её смятение по-своему:
– Сажи не бойся, главное удержаться. Силы хватит?
– Постараюсь, – сказала она, решительно подтянула подол ципао к поясу и подвязала его оставшимся куском простыни. – Я готова.
Сяосун привязал узловатую «верёвку» к перилам балкона.
– Давай, залезай на меня.
С девушкой на спине он перелез ограждение и начал спускаться. Успели вовремя, потому что балконная дверь вывалилась наружу вместе с пламенем.
– Хорошо, что на балконе нечему гореть, – сказала девушка в самое ухо спасителя.
– Помолчи и моли богов, чтобы наша верёвка не загорелась.
Сяосун держался за неё руками и ногами – узлы оказались полезны – и постепенно сползал вниз. Толпа напряжённо следила за их опасными действиями. Наконец подъехала пожарная команда с помпой и первым делом окатила водой Сяосуна с грузом. Девушка от неожиданности вскрикнула и чуть не отпустила шею спасителя. К счастью, они уже были на уровне балкона на втором этаже, Сяосун успел ухватиться за перила и резким движением перебросил свою ношу на балкон.
Дальше всё было гораздо проще. Они спустились на землю, выслушали восторженные излияния толпы во славу Бэйянской армии и её солдат, спасающих китайских красавиц, подождали, пока потушат огонь, и вместе поднялись в сгоревшую квартиру. За это время успели познакомиться.
Девушку звали Пань Фэнсянь, ей 16 лет, она приехала из Гирина в Цинхэ к родственникам, но те уезжали по делам в Шанхай и успели только оставить ключ от квартиры. Начальник пожарной команды сообщил, что Пань в пожаре не виновата – у соседей произошло короткое замыкание электрических проводов, что и вызвало возгорание.
– Что думаешь делать? – спросил Сяосун Фэнсянь.
– Не знаю, – горестно ответила девушка. – У меня всё сгорело: и деньги, и документы. Даже переодеться не во что. И как-то надо возвращаться к родителям.
– Вечереет, сегодня ты ничего сделать не сможешь. Пойдём, купим тебе одежду, а потом устрою тебя в гостиницу.
– Меня одну не пустят.
– Зайдём к начальнику моего училища, я попрошу бумагу с его подписью и печатью.
– Какую бумагу?
– Бумагу, в которой будет сказано, что ты приехала на свидание к своему жениху, то есть ко мне. А про пожар уже весь город знает. Ну как? Ты согласна?
Фэнсянь покраснела и кивнула.
…Генерал не отказал своему любимцу, но счёл нужным предупредить:
– Курсанту жениться запрещено. Вот получишь погоны шаовея [27], – Шан Дэцюань скосил глаза на свой погон шаоцзяна [28] с одной звездой и незаметно вздохнул, видно, вспомнил молодость, – тогда пожалуйста, заводи семью. Хотя младшим офицерам семья лишь помеха, отнимает время от карьеры. Мир, знаешь ли, жесток, требует выбора.
– Учитель сказал: «Неважно, в каком ты живёшь мире, важно, какой мир живёт в тебе». Я женюсь, когда стану капитаном, – сказал Сяосун. И добавил: – Через два года.
– Ну-ну, – только и заметил начальник училища, а про себя подумал: «А ведь станет, собачий сын, недаром Кунцзы цитирует».
Платье купили в какой-то лавке, а номер в гостинице (кстати, единственной в Цинхэ) Сяосун снял на своё имя. Скромная комнатка на втором этаже: одно окно, маленький стол, два стула и одна железная кровать со скрипучей сеткой и двумя подушечками, застеленная простым полотняным покрывалом.
Фэнсянь устало опустилась на стул.
– Есть хочешь? – спросил Сяосун. Сам он проголодался просто зверски.
Девушка отрицательно качнула головой и вздохнула:
– Ты вернёшься в училище?
– У меня увольнительная до завтрашнего вечера, – уклончиво ответил он. – Я всё-таки схожу поем и тебе что-нибудь принесу. А ты ложись отдыхай. Но сначала умойся. Умывальник в конце коридора.
Она сходила умылась и тут же забралась на кровать, закрыла глаза. Сяосун снял с неё тапочки и укрыл ноги краем покрывала.
– Сесе [29], – прошептала она и мгновенно уснула.
«Бедная девочка, – подумал Сяосун, – натерпелась сегодня!»
Подумал и удивился, потому что никогда ещё в жизни никого из неродственников так не жалел. Ясно, что она ему очень понравилась. Да, оказалась удивительно красива, но не только. Он был поражён, что, оказавшись в жутком соседстве с пожаром, не запаниковала, не стала звать на помощь, а деловито занялась собственным спасением. И потом, вися за его спиной, держась за него руками и ногами, не повизгивала от страха, а шептала ему в ухо что-то ободряющее, вроде: «Ты – настоящий мужчина!» А ей всего-то 16 лет!
Да, о такой подруге можно только мечтать. Марьяна Шлыкова той же породы, но та старше его на семь лет, да и сердце её, похоже, было давно и прочно занято. Кем – не говорила, но выносила ребёнка и родила. И погибла, спасая китайских детей! Вот тебе и русская! Видно, и среди чертей появляются ангелы, он это в ней сразу почувствовал. Ну, не сразу, а после того, как украл по заказу Кавасимы. Однако решил: японец обойдётся.
Хотел оставить себе, уж больно понравилась. Думал побаловаться с русской красоткой, а потом отдать своим бандюганам, однако учуял в её нутре дитёнка – и всё! Дети для него всегда были святыми и императорами, а тем более ещё не рождённые. Возвращать домой не стал, но условия создал вполне приличные, да вот не уберёг. Поехал в очередной раз по заданию Кавасимы, а заместитель, давний недруг Марьяны, за ничтожную провинность отправил её на лесную базу, она оттуда и сбежала с Черныхом. Заместителя без сожаления пристрелил, когда узнал о её гибели, а Черныха за то, что спас ребёнка, простил. За всё сразу.
…Голодный спазм скрутил внутренности. Сяосун спустился вниз, перекусил в ближайшей кофейне, взял для Фэнсянь бутылку соевого молока, лепёшек и сыра тофу и вернулся в номер.
Пока его не было, девушка проснулась, разобрала постель, разделась, повесив ципао на спинку кровати, и вновь уснула уже под тёплым одеялом.
Сяосун долго сидел на стуле, глядя, как она спит. Света в номере не было, луна пряталась за облаками, изредка проглядывая между ними, комната то погружалась в полный мрак, то вдруг наполнялась голубоватым сиянием, и красивое личико Фэнсянь в обрамлении разметавшихся чёрных волос казалось лицом сказочной спящей принцессы.
Сяосун усмехнулся: надо же, сколько в нём ещё осталось детской мечтательности! После благовещенской бойни, убийств русских военных,
