мы обсудим, стоит ли выпускать Марви на волю.
Простите, что жалуюсь на жизнь, как последний слабак. Но притворяться перед вами все равно бесполезно, так что я хотя бы выговорился на письме…
Что ж! Постараюсь еще немного. И помолюсь за то, чтобы великий Бог Сластей нашептал что-нибудь и в мои раскрытые уши.
С приветом от «Дорахару», Сэнтаро Цудзии. * * *
Дорогой Сэнтаро!
С вашего позволения, формальности сокращаю. Простите, что мои беспечные фантазии заставили вас пуститься в такие безумные эксперименты.
Вы абсолютно правы, соль — добавка ужасно капризная. В обычной стряпне с ней справиться проще, но в сладких блюдах любая соленость должна оставаться незамеченной. Это — железное правило кондитера. Здесь мы имеем дело с микроскопическими дозами, которые сами нового вкуса не создают, но, как вы и пишете, акцентируют уже существующий. Подавая комбу не в самом супе, а параллельно с ним, мы позволяем соли подчеркивать вкус блюда, не убивая его пересолом.
Как бы там ни было — вы, шеф, подметили очень важный момент. Наверное, самый важный во всей этой «истории с солью». Дело в том, что дзэндзай и комбу не имеют между собой ничего общего. Но однажды кому-то пришло в голову их совместить — да так, чтобы этот суп нравился и любителям сладкого, и его противникам.
Дораяки — уникальная сласть, чей вкус ценен сам по себе. Но если думать о них отстраненно, как о бобовом супе, — наверняка можно подобрать удачную комбинацию и к ним. Я и сама еще с удовольствием над этим подумаю. Но даже если ничего не придумывается прямо сейчас — не отчаивайтесь. И не опускайте рук!
Я уверена, однажды вы обязательно найдете то, о чем мечтаете. Какой-нибудь голос в вашей голове вдруг прошепчет, куда лучше идти и где искать.
Краски нашей жизни никогда не застывают навечно. Иногда вся палитра меняется полностью, как и сама жизнь. Сейчас, когда мое время уже совсем истекает, некоторые вещи я различаю куда отчетливее, чем прежде. Всю свою жизнь я потратила на борьбу с болезнью Хансена и ее последствиями. Оглядываясь назад, я вспоминаю дни, когда только появилась в лечебнице. Потом вижу себя еще через десять лет, а потом и через двадцать, и через тридцать… И теперь, когда все это подходит к концу, я понимаю, в какие разные цвета были окрашены все эти времена.
Конечно, я могла бы сказать, что вся моя жизнь была чередой бесконечных лишений. Но все эти годы в больничной неволе научили меня одной непреложной истине: сколько бы мы в жизни ни потеряли, сколько бы издевательств ни пережили, — мы остаемся людьми. Нам приходится жить дальше, потеряй мы хоть все руки-ноги, — ведь от этого не умирают. На дне самой мрачной пропасти, в гуще самой проигрышной битвы — я с гордостью держалась за эту истину и ни разу в ней не усомнилась.
Возможно, еще и поэтому, шеф, я старалась прислушиваться. Я убеждена, что все мы обладаем такой способностью: слышать, что нам рассказывают вещи вокруг. Мне самой не раз удавалось услышать от них по-настоящему важные истории.
Я прислушивалась к птицам, залетавшим ко мне в «Тэнсеэн». К насекомым и деревьям. К траве и цветам. К ветру, дождю и свету. И конечно, к луне… Я верю, что все они — существа говорящие. И готова слушать их каждый день, с утра до вечера. Гуляя по лесу в «Тэнсеэне», я чувствую, что весь мир собирается вокруг меня. А когда прислушиваюсь к шепоту звезд, ощущаю, как течет сама Вечность…
И точно так же, шеф, я слышу, как вам сейчас нелегко. Ведь старые покупатели давно не приходят, а новых почти не появляется, верно? Вы слишком добры и не рассказываете мне все как есть. Но тот бардак, в который превратился ваш бизнес из-за меня, до сих пор не прекратился, не так ли? Закон о борьбе с лепрой давно отменен, но людская молва, как я вижу, особо не изменилась.
Что бы ни случилось, шеф, — не переставайте прислушиваться. Ко всему, что происходит вокруг. К словам, которых обычные люди не слышат. Держите ваши уши открытыми. Слушайте, слушайте — и делайте дальше свои дораяки. Тогда будущее обязательно откроется и для вас, и для «Дорахару».
Простите, что повторяю одно и то же. Но я действительно верю во все это. Вы обязательно справитесь, шеф! Вы все преодолеете, и ваши нынешние невзгоды скоро останутся позади!
Как только станет теплее, приезжайте в гости опять. Жду не дождусь новой встречи с Ваканой-тян!
Берегите себя. Токуэ Ёсии.
Глава 24
Февраль подходил к концу, и ветер дул уже совсем по-весеннему. Прилетая с юга, он покачивал крошечные почки, проступившие на ветках сакуры за окном. С каждым днем становилось теплее, и все больше прохожих шагали, перебросив верхнюю одежду через руку или плечо. Притворив окно, чтобы в кухню не заносило пыль, Сэнтаро то и дело выглядывал через узенькую щель на улицу и покрикивал:
— Дораяки!.. Свежие дораяки!
Продажи, как ни странно, понемногу росли.
От идеи соленых дораяки Сэнтаро не отказывался — и продолжал ломать голову над рецептом нового блюда. Но оттого ли, что новое время года постепенно отогревало людские сердца, к окошечку «Дорахару» все чаще подходили старые покупатели. Многие из них подмигивали и приговаривали: «Давненько не виделись, шеф!» или «Что-то вдруг потянуло на дораяки!». А Сэнтаро, не прерывая танца у жаровни, лишь молча улыбался в ответ.
Даже капризное лицо Хозяйки, регулярно проверявшей гроссбух, теперь все чаще добрело.
— Будешь продолжать в том же духе — может, и отстоишь свои дораяки! — повторяла она каждый раз перед тем, как уйти.
И хотя Сэнтаро постоянно напоминал себе, что радоваться рано, ибо кризис еще не пройден, — за один этот месяц на душе у него здорово полегчало.
Так началась весна.
На сей раз Хозяйка заявилась
