Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова

На вопросы ребят: где же она была два дня, Катя рассеянно отвечала:

— Я ездила… К двоюродной бабушке. Отстаньте от меня, пожалуйста!

Она думала. Ей представлялось, как дядя, толстый, перепуганный, бежит по улицам. И вбегает то в школу, то в милицию, то на телеграф. От спешки и усталости он тяжело дышит, отдувается. А сердце у него так и скачет от страха за неё, Катю…

Какая же она плохая, Катя! Какая глупая! Перед отъездом надо было написать дяде не ту дурацкую записку, что Саша продиктовал, а настоящую, понятную: «Я еду в Дубки, к тёте и Тимочке. Потому что Тимочка, может быть, заболел, а ты мне не говоришь. И не беспокойся! Пожалуйста, не беспокойся!» Вот что надо было написать.

На уроке арифметики Катя еле удерживалась от слёз, так ей было жаль дядю и такой виноватой перед ним она себя чувствовала. Хорошо, что Марина Алексеевна её не вызвала, хоть и поглядывала в её сторону.

Придя из школы домой, Катя торопливо попросила тётю:

— Позвони, пожалуйста, дяде Ване в институт! Я ему хочу что-то сказать.

Она прижала к уху трубку, которую ей передала тётя, и спросила с беспокойством:

— Дядя Ваня, как ты себя чувствуешь?

В трубке раздался добрый дядин смех. Потом дядя сказал:

— Отлично. А что?

— И у тебя, правда, правда, ничего не болит?

— Ничего. Дай-ка тёте трубку, Катюша!

— Ну, смотри! — сказала Катя с облегчением.

Всё-таки вечером она посматривала на дядю с опаской.

Тима упал, зацепившись за ковёр, и громко заревел.

— Не кричи, Тимочка, — уговаривала его Катя. — У дяди голова заболит.

Когда тётя стала укладывать малыша, Саша затащил Катю к себе в комнату. Он бегал из угла в угол и возмущался.

Теперь он знает, что положиться на Катю нельзя! Она там заблудилась, под Лугой, и не послала телеграмму, хотя они условились. Мать не выдрала Сашу ремнём только потому, что директор школы написала ей письмо, где специально просила не драть Сашу. В другой раз Саша ни за что не поможет Кате уехать куда-нибудь тайком, — пусть Катя и не надеется!

Катя слушала молча. Вдруг разжала губы и задумчиво сказала:

— Ты не пожилой. И сердце у тебя здоровое.

— А это при чём? — поинтересовался Саша.

Но Катя уже опять молчала. Со вздохом Саша махнул рукой: ну что с неё спросишь, с такой тихони?

Катя сидела на диване, покорно сложив на коленях руки, кроткая, тихая, послушная, и при взгляде на неё трудно было поверить, что эта самая девочка недавно металась, сердилась, скиталась по дорогам, отчаянно плакала и что эту девочку много раз называли «странной».